Право на землю

(русская сказка)

Примерно лет 500 назад (даже меньше) в некотором царстве-государстве один парень получил приказ от своего царя (и даже не от царя, а от его уполномоченного, потому что у парня был чин невелик - мужицкий был чин - и не к лицу было с царем разговаривать)…получил он приказ пойти в одну из соседних областей и при удобном случае присоединить к его царству. А если это удастся, то пойти дальше и дальше, пока не наткнется он на непреодолимую силу.

Собрал тот парень отряд, все мужики знакомые - разбойники, беглые каторжники, цвет общества. Собрал и сказал:

- Царь доверил мне дело архиважное! Идти с его именем на восток и присоединить к его царству все земли, которые найдем. Потому как известно стало, что земли те богаты, а народишко, что щас живет там - слабосильный. Были они когда-то богатырями, полмира покорили, а нонче - повыдохлись. А мы как раз силушки набрали от Господа нашего, Иисуса Христа.

- А что нам за это будет? - спросил кто-то.

- Что будет? Воля вам будет! Как отойдем подальше от царства нашего, тут вам и воля! Дома-то нам чего ловить? Попы да жандармы кругом! А воля - вон она! Кто не хочет, конечно, пусть остается - на волю нет неволи! За мной, ребята! Что скажете, други?

Други идею одобрили. Опуская мелкие технические детали, собрались они и пошли. Пешком, между прочим, сначала. И на своем пути поубивали тыщи людей. Сами, конечно, тоже поубавились, но зато другие орлы к ним слетаться стали, как прослышали про их удачи.

И прошли-проехали они таким вот образом ни много ни мало восемь тысяч километров. Это вам не от Египта до Синая!

И убили они по дороге десятки тысяч человек. Не сразу, конечно, а лет за десять. Поодиночке. Семьями. Поселками. Городов крупных не попадалось...Именем Иисуса Христа, в основном. Под его знаменами.

Но и о царе-батюшке, пославшем их, не забывали. Каждый месяц бесперебойно снаряжали обоз с награбленным добром и отправляли царю. Ну и себе, понятно, кой что оставляли, жить-то надо...

И на расстоянии дневного перехода ставили крепость за крепостью, и оставляли в ней надежный гарнизон с инструкциями. А инструкции простые - собирать с окрестных людишек дань, не большую и не малую, да раз в полгода отправлять царю с сообщением, что подданные его из этих мест уважают и просят принять небольшой подарочек.

Ну а уж себе сколько мзды оставят - это по совести, по потребностям и по обстоятельствам. Чтоб народ особо не мучить и вести себя средне.

И дошли они до дальних мест, совсем гиблых. И главарь их помер от ран, полученных в боях за Отечество. И назвали то место в его честь уважительно, прямо по имени-отчеству "Ермак Тимофеевич". Фамилии у него не было, я ж говорю, из мужиков он был.

А дружок еще был у него, тот фамилию имел, Хабаров. Из хабар-татар родом. Он-то и дошел до самой дальней точки, где встретил силу неодолимую - небольших людей с раскосыми глазами, но числом - как песок на морском берегу. На другой стороне великой реки Амур. И не смогли други перейти реку великую, чтобы перебить всех раскосых, а лишь сами ноги унесли. И погиб в бою Хабаров, и поставили они там крепость-городище, и стали жить в ней: сами здесь, а раскосые - на том берегу. И назвали тот город Хабаровск.

И потому теперь, хоть прошло уже 500 лет, вся земля, которую полили кровью своей и чужой на своем боевом пути Ермак Тимофеич со други своя - вся земля эта считается нашенской. И никаких сомнений в том ни у кого и никогда не возникало. И даже торговать потом стали с раскосыми; да что торговать - дружба навек!

Только лет 30 назад расплодились раскосые сверх всякой меры и решили попробовать - а не тонка ли кишка у наследничков Ермака Тимофеича? Не расселиться ли нам на их земле? И пошли строем в сто тыщ человек по льду зимой через великую реку на другую сторону через ничейный остров Даманский, чтобы отомстить за прежние вековые обиды.

Да не тонка кишка оказалась у наследничков. Вместо сабель и ружьишек встретили раскосых на том берегу керосином из огнеметов. И когда сожгли живьем тысяч эдак десять минут за пятнадцать, то поняли раскосые, с кем дело имеют и чей бог главнее. И бежали раскосые к себе, на свой берег. И с тех пор опять там тишь да гладь, да божья благодать. И ни у кого никаких сомнений, что землица та - "нашенская"!